«Автономные силы» пространства. Профессор Юрий Иванович Курбатов.

...для создания зримого образа оболочки полезно еще раз вспомнить, что термин «силы» использован нами для обозначения причин, обуславливающих формообразование. Тогда оболочку хорошей формы можно представить как «границу» (или линию) динамического равновесия между полями внутренних и внешних «сил». (полный текст)

Изучение формообразования как процесса согласования и соподчинения фак- торов уже давно изменило наш взгляд на понятие формы, сложившееся в период узкорационалистического подхода к данному вопросу. Оно опровергает сложившееся мнение, постулирующее, что каждый фактор должен быть решен полностью и выражен «бескомпромиссно честно». Это устаревшее, но устойчивое мнение противоречит принципам сложения полноценной формы. Необходимое соподчинение факторов, как мы уже отмечали, может привести к комбинации частичных решений и адекватной частичности их выражения, поэтому имеет огромное практическое значение в современной архитектуре.

...в языке полноценной архитектурной формы почти всегда присутствует два кода, выполняющие определённые смысловые функции:

- зашифровывающий (как правило, это новизна);

- дешифрирующий (как правило, это преемственность).

Новизна усложняет восприятие, заставляет мозг «работать», преемственность облегчает восприятие и делает архитектуру адекватной гуманитарной культуре человека и его психологическим потребностям.

.... текст всегда связан с контекстом, и прежде всего с его «посланиями». Они – важнейший фактор, влияющий на формообразование. В какой мере вы учитываете «послания» окружения? Я имею в виду не только конфигурацию и размеры новой формы, но и ее язык. Он (язык) полностью автономен или новая форма вступает в речевой диалог с окружением – его архитектурой и пространством? (полный текст)

...вернёмся к фундаментальным ценностям языка. Во-первых, язык не только инструмент коммуникаций между архитектором и обществом, но и инструмент мобилизации фантазии и мышления зодчего в творческом процессе для формирования знаков, символов и образов, которые несёт целостная система культуры (полный текст)

Горизонтальные и вертикальные направления стали доминирующими элементами в архитектуре, в том числе и потому, что они соответствуют физиологии человека, его экологическим связям со средой. По горизонтальной плоскости человек передвигается с минимум усилий, а вертикаль – то направление, параллельно которому он бессознательно старается держать свое тело. Наклонные плоскости, «вступающие в противоречие» с человеческим равновесием, подсознательно обладают неустойчивостью (полный текст)

Создатель ландшафтов, природа, действовала как истинный скульптор и организатор пространства. Она «вылепила» леса и рощи, горы и холмы, террасировала склоны озерных, речных и морских берегов. Вместе с тем, с помощью этой «скульптуры», представляющей своеобразные зрительные барьеры, природа расчленила пространство суши на отдельные, по-разному связанные друг с другом ячейки… (полный текст)

Юрием Ивановичем детально и весьма целостно проработаны вопросы контекстуализма - то есть исследованы вопросы: а чему, собственно, должен соответствовать новый объект? Что рассматривать как основу контекста? И это сделало - несмотря на то, что формально Юрий Иванович всегда работал в плоскости теории архитектуры, а частично даже искусствоведения - его работы весьма интересными для градостроительства: «...проблема формообразования контекстуальной архитектуры в исторической среде связана с взаимодействием контекста времени и контекста места. Эти аспекты обладают противоположными векторами воздействия на форму. Контекст времени - это взгляд в настоящее и будущее. Контекст места, или genius loci, - взгляд в прошлое» (смотри полный текст здесь)

Говоря о контекстах, Курбатов учит нас не ставить диагноз «соответствует» или «не соответствует», а искать соотношения между новизной и преемственностью.

«… меняющееся соотношение новизны и преемственности в языке архитектурных форм всегда отражало эпоху, уровень её культурного развития и её приоритеты, национальные особенности, структуру психологии восприятия».

Наконец, иконниковскую ассоциативность Курбатов переосмыслил и ввёл в ранг инструмента: сделать архитектурную форму такой (и внедрить ее в тело города так) чтобы возникли предсказуемые ассоциативные ряды. Не сделать как было, а сделать по-новому, вызывая ассоциацию с теми же ценностями и идеалами, к которым взывали объекты прошлого. Задача архитектора усложняется в разы. Градостроителю тоже есть над чем подумать. «Использование ассоциативности как определённого инструмента преемственности для включения привычного в новизну, как показывает опыт, не ограничивает творчество, а наоборот, расширяет его границы, ставит перед творцом весьма сложные задачи по созданию полноценных контекстуальных форм, которые смотрят в будущее, но не порывают своих связей с «духом» прошлого и его родословной…..»

Также как наука о градостроительстве, архитектурная наука может иногда казаться чем-то комплементарным, не существенным, возможно даже ненужным. Привычка читать быстрые простые новости побеждает навык вдумываться в длинные слова и лепить собственные смыслы. Даже в своём градостроительном кругу можно услышать покровительственно-насмешливый тон в отношении научных градостроительных исследований: ...мол, что-что? ...какая наука? о градостроительстве? Что уж говорить о представителях других (могущих похвастаться более устоявшимся определением и более длительной историей) систем знаний…? Если сами архитекторы, градостроители, дизайнеры (редкий случай, когда можно перечислять через запятую, эта проблема всех нас роднит) не всегда понимают и принимают научное обеспечение собственных шагов, доверяясь лишь прикладным проектным опытам, стоит ли ждать, что наши науки будут приняты научными сообществами и получат поддержку?

Да разве дело только в поддержке?

Наука ответственна за формирование культуры нашего мышления. Она - точка невозврата, базовый лагерь каждой профессиональной специализации. В ней пересекаются decumanus и cardo, а значит именно там - место хранения знамён. И кто-то всегда должен находиться рядом со знаменем. Кто-то должен помнить как выглядит знамя, знать, как расшифровываются тайные знаки на древке. Задаваться без конца одними и теми же вопросами: почему? что мы можем? что мы должны?

Без конца искать на них ответы. И сообщать их остальным.

Юрий Иванович Курбатов для ГРАДОТОМИИ останется олицетворением этой самой бессмертно сияющей научной мысли: веселый, красивый, жизнелюбивый, все понимающий, точно формулирующий, иронично изящный. Он не учил архитектурной науке, он был ею.

Наука не в стороне от реальной практики, она в ее ядре. В голосах тех ученых, которые когда-то привели вас в градостроительство, заронили эту искру в глубину сознания.

От чьего огня зажжен ваш градостроительный очаг ?